Алмазные нервы - Страница 52

К оглавлению

52

Когда мы прибыли, вся теплая компания была на месте. Тройка чем-то гремел на кухне. Он любил это занятие: что-то приготовить и накормить всех. Еда получалась у него великолепно. Болтун спал в углу, Мартин мотался по маленькой квартирке Тройки.

– Черт! – Мартин выскочил из соседней комнаты, как чертик из табакерки. – Я волновался! Почему вы так долго?

Он обращался к моему сопровождающему.

– Да ладно, Март… Тут такое дело… Он чего-то в гостинице забыл. – И парень со «стингом» указал на меня. – Я ждал, как ты сказал…

– А меня это волнует?.. Ты мог со мной связаться?!

– Ну, мог… – Паренек был явно растерян и огорчен.

– Тогда какого хрена я тут мотаюсь из стороны в сторону?

– Я не знал… – Парень был готов расплакаться. – Я не знал, что он тебе так… дорог… Извини.

– Ладно. – Нельзя сказать, что Мартин особенно смягчился; от холода, что таился в его словах, замерзали стекла. – Шалтай, ты сделал, что я просил, спасибо. Я тебе благодарен… Теперь ты можешь идти.

– Я понял… Я уйду… – Шалтай мялся возле двери. – Скажи, а мы с тобой…

– У нас с тобой все уже кончено. И я думаю, что ты вполне способен это понять.

Хлопнула дверь. Мартин ушел в комнату. Я остался стоять возле двери.

Вот оно, оказывается, что… Меня спас бывший любовник Мартина. До сих пор любящий его… Неудивительно, что он не хотел со мной разговаривать.

– О! Аякс! Явился! – Тройка выглянул из кухни. – Ты Мартина видел? Он тут извелся весь. От окна не отходил. Ты чуешь?! – И он пошло мне подмигнул. – Нет, ты чуешь?! Надо его позвать… Мартин!!!

– Не надо. – Я втолкнул Тройку обратно в кухню. – Мы уже виделись. Ты мне лучше пожрать чего-нибудь дай. Вчера так и не поел толком.

– Да, кстати, – без перехода начал Тройка, подавая мне тарелку с мясом. – Ты куда делся вообще? Я тебе домой звонил-звонил… Трубку подняли, но это был явно не ты.

– Я из дома слинял. И от бабушки ушел, и от дедушки… Короче, я теперь безработный.

– Круто. А из дома чего ушел?

– Особисты нагрянули. Вот такая я персона… важная.

– Особисты? Приятно… А рванул ты куда?

– В Белое Море… Слушай, ты мне дашь поесть?! У меня был довольно трудный день.

– Ешь, ешь… Кто тебе мешает? А фонарь тебе в Белом Море такой повесили?

– Фонарь?

– Угу… – Тройка указал на мой правый глаз. – Очень даже приличный фонарь…

– Здорово. Это не в Белом… Это возле твоей старой квартиры. Три кибера навалились. Судя по всему, приятели того парня, в которого я бутылкой запустил в «Змеиной куче». Он меня, вероятно, еще и на митинге заметил. Скотина. – Глаз действительно побаливал.

– На митинге?.. А ты на митинге тоже того, бутылкой?

– Нет, там я просто шлялся…

– А что за митинг?

– Да так… Чистые. Эта шкура у них лидер, оказывается. Чуешь, чем пахнет?

– Горелым! – воскликнул Тройка и кинулся к плите.

На кухню вошел Мартин и тихо сел у моих ног. Обнял икру одной рукой и положил голову мне на колено. Он молчал, и я сквозь тонкую майку ощущал, как бьется его сердце. Быстро, сильно…

– Ты очень жестокий мальчик, Мартин, – сказал я тихо.

Мартин не ответил.

– Значит, так! – Тройка закончил возиться с плитой. – Тема такая, чуваки, есть план. Ты с нами?

Последнее адресовалось мне.

– С вами… Куда же я денусь. И так в дерьме по самые уши.

– Есть простой, но надежный план. Блин, вы так смотритесь, что я сейчас заплачу от умиления.

– План чего? – спросил я, игнорируя его последнюю реплику.

– План добывания Алмазных НЕРвов!

– У якудза? Простой и надежный?

– Да! – Тройка пришел в свое нормальное состояние и стал буен. – Будите Болтуна, буду излагать!

26. Константин Таманский.
Независимый журналист.
34 года

Пластический хирург оказался благообразным пожилым мужчиной с внешностью скульптора. Строго говоря, он и являлся в своем роде скульптором.

Двадцать первый век для медиков оказался неприбыльным. Даже Нобелевок по медицине в последнее время не вручали. Время гениальных хирургов прошло, потому что лазерный скальпель в руке робота никогда не дрожит. Время гениальных диагностов – и подавно, потому что японские мудрецы изобрели хитроумные шкафы, в которые достаточно на секунду залезть, чтобы узнать все свои хворобы. Лекарства от новых болезней, правда, кому-то приходилось создавать, но лавры доставались химикам, нежели медикам. Конечно, Кунико и Хирохиса свои премии за лекарство против рака получили, но на этом триумфы медицины закончились.

Вот и осталось прибежище талантам – пластика и другие мелочи.

– Валентин Александрович, – учтиво сказал Бакалавр, он же Лева Вальчиков. – Мы пришли к вам с миром. Поэтому не будем устраивать игру во врачебные тайны. Договорились?

– Договорились, – с сожалением кивнул хирург

– Тогда расскажите нам без обиняков и без утаек, кому вы сделали пластическую операцию… э-э… ровно двенадцать дней назад.

– Не думаю, что моя информация будет полной, – сказал хирург. – Человек мне не известный, обратился по объявлению в газете. Как сейчас помню, интересовался изменением формы носа. Я назначил прием, он пришел.

– Один? Он был один? – спросил я.

– Совершенно один, притом чего-то сильно боялся. Оглядывался. Спросил, выключен ли видеофон. Потом попросил изменить ему внешность. Знаете, он, по-моему, еще и наркоман. Причем очень и очень давний.

– Как он выглядел до операции? У вас явно остались файлы в компьютере, вы же моделировали форму лица и прочее… Не советую врать, Валентин Александрович.

Вальчиков говорил спокойно, но внушительно. А хирург явно почитывал криминальную хронику и знал, что ссориться с организованной преступностью не стоит. Поэтому он едва не прослезился, когда сообщил, что у него стоит программа уничтожения специально для таких случаев и клиент проследил, чтобы программа сработала.

52