Алмазные нервы - Страница 105

К оглавлению

105

После чего я просто ушел в тень, став речевым транслятором Матрицы.

Странно, но в последнее время мое мироощущение состоит из одних только пробуждений.

Я очнулся в жестком кресле. В лицо мне бил холодный и влажный ветер. Слышался громкий шелест травы. Удивительно, какие громкие звуки может производить трава.

– Готов? – спросил невидимый Шептун. – То самое место?

– Да, – ответил я и повернул голову.

Шептун сидел в таком же кресле и рассеянно вертел в руках пустой бокал. Заходящее солнце делало стекло красным, а физиономию Шептуна еще более отрешенной,

– Ну что? Можем начать полевые испытания? Я с удивлением услышал в голосе Шептуна волнение. Впрочем, можно ли верить этому голосу?

– Начнем…

– Скажешь что-нибудь?

– Не уверен… – Я встал. – В такие моменты, наверное, принято говорить всякие возвышенные вещи? Что-нибудь мужественное до слез и банальное до тошноты. Я, наверное, помолчу. Ты получил ответы на свои вопросы?

– Ага… – Шептун не выглядел довольным. – Информация становится дешевым товаром. Раньше на получение этого объема я бы затратил годы анализа, пиратства, сбора слухов… Слишком легко. Просто.

– Конфета оказалась горькой? Он усмехнулся:

– Скорее чересчур сладкой.

Я не слушал его. Я смотрел вниз.

Мы расположились на краю обрыва. Километрах в двадцати западнее города. Где-то далеко на дне обрыва располагалось рукотворное озеро… Влезать в воду никто не отважится, но место красивое, красивое и зловещее место, особенно в лучах заходящего солнца.

Позади меня копошились техники, протягивая толстые силовые кабели от мобильной генераторной станции. К моим новым НЕРвам уже тянулись тонкие жилы соединительных шнуров от небольшого, но достаточно мощного терминала. Жилы, подобно пуповине, соединяли меня со старым миром…

А Ветер погладил меня по волосам рукой Мартина. Я простил ему все его маленькие неправды и тайны. Ветер смеялся смехом Ильи-Тройки, который так ничего и не сказал перед тем, как встать с окровавленного пола и уйти насовсем. Ветер удалялся от меня в сторону обрыва, вызывая в памяти походку смелой чернокожей девушки Буду. Ветер скакал вокруг меня, метался огнем в полыхающем окне. Бесконечная пляска разочарований. Ветер смотрел на меня глазами моих же потерь. Кричал, вызывая в памяти голоса погибших. Звал меня в свое безвременье…

Сквозь многоголосицу я услышал, как шумят вертолетные лопасти. Меня настигала новая петля земного существования… Но я хотел одного… Обрубить канаты, что связывали меня с человеческим миром.

И торопясь, в нелепом страхе, что мой уход в вечность кто-то может остановить, я махнул рукой Шептуну. Как машет жертва жрецу: «Давай…»

И мир потерял для меня всякую ценность. Окончательно.

49. Мыльников Мартин.
Старший лейтенант Службы внешней разведки.

Когда наши ребята прыгнули вниз, ловко скользя по десантным канатам, я едва сдерживался, чтобы не прыгнуть в первой же пятерке. Что было бы в корне неверно. Впрочем, на правила мне было сейчас наплевать, как было наплевать на них час назад, когда я дал в рыло «полкашу», который только что поздравил меня с «удачным продвижением по службе».

Я не прыгнул в первой пятерке еще и потому, что меня опередил Таманский.

Люди Шептуна даже не сопротивлялись, когда наши парни начали вязать им локти.

Сам Шептун сидел в кресле, неудобно выставив вперед скованные наручниками руки.

– Здравствуй, Мартин! Ты сильно изменился с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

– Привет, Шеп. Да, последний раз ты меня видел, когда я сиганул с этим психом в шахту лифта… Я, наверное, смешно смотрелся? – сказал я, снимая с него браслеты.

– Нет, почему же… Очень даже эффектно. – Шептун подпер голову ладонью. – Если не секрет, как ты выбрался?

– Ну… Не всему же учат в академии. Кое-что можно взять и с улицы. Например, то, что в шахте лифта, на противоположной стороне, есть такая лесенка, за которую можно в принципе ухватиться, только нужно сильно толкнуться ногами. А японец отвалился сам…

– Угу… Занятно, – сказал Шептун, как мне показалось, он ни капли не удивился. – И что же ты собираешься делать дальше?

– Ну… Дальше в зависимости от того, что вы сделали с Артемом. Я не думаю, что вы тут с ним чай пили.

Шептун состроил довольно кислую гримасу.

– Нет. Чай мы точно не пили… А может быть, кто-нибудь знает ответ, что мне теперь делать с боевиками из одной влиятельной корпорации, которые, согласно достоверной информации, уже вышли на мой след?

Вопрос был не ко мне, а к Константину Таманскому, который стоял позади меня.

– Шеп, где Артем? – Это уже Костя.

– Хороший вопрос, Таманский. Очень хороший вопрос… – Шептун махнул куда-то в сторону.

Но я и сам увидел его.

Он сидел на краю обрыва, вытянув вперед руки. И улыбался. Я в жизни не видел ничего страшнее этой улыбки.

– Что ты с ним сделал? Сука!!!

И мы с Шептуном покатились по траве…

Разнял нас Костя Таманский. Как ему это удалось, я так и не понял. Но удалось. И теперь мы сидели на земле, как два подравшихся ребенка.

Шептун говорил, а я, почти не слушая его, смотрел на Артема… На его неуверенные движения, на улыбку, которой никогда у него не видел, на взгляд, каким он никогда не смотрел на меня. Я рассматривал его и ясно понимал, что случилось то, чего я предположить не мог. И поправить тоже не мог. Перед этим бессильно проклятое человечество, в делах которого я так глубоко погряз. А вот он нет. Его не засосала людская трясина, не втянула, не растворила в себе, подчиняя и обрабатывая… Именно это и притянуло меня к нему. Его самоубийственная необычность. Оторванность от всех.

105